Когда в Гаване идет дождь…

Гавана оказалась патологически красивой. При любой погоде. И даже в дождь.

Это не просто город, где смешение стилей положено в основу архитектурного образа, это место, постигнув которое, Вы уже навсегда впустите в себя что-то легкое, особое и неповторимое. И унесете с собой. И если получится сохранить, то вы будете сюда возвращаться...

 Как возвращались многие знаменитости, чьи фотографии сегодня венчают холлы дорогих гостиниц Гаваны – европейские писатели, голливудские звезды, американские гангстеры.

Исследуя на стенах отелей фотогалереи образов тех, кто любил останавливался в Гаване в старые (дореволюционные) времена, мы отыскали только одного выходца из России, еврейской национальности под фамилией Сачовлянский. Там же был также указан род деятельности г-на Сачовлянского - «финансист мафии» и номер комнаты, где он обычно останавливался   (бывший одессит, в 9-ти летнем возрасте эмигрировал в США, чтобы сделаться мировой знаменитостью под псевдонимом Мейер Лански). Нужно признать, что большинство знаменитых  почитателей Кубы имели американское гражданство.
Особые отношения с островом связывают и Эрнеста Хеменгуэя.

Печатью взаимной любви кубинцев не обойдено ни одно питейное заведение, которые любил посещать писатель в Гаване и ее окрестностях.
Особенно явственно это ощущаешь в Кохимаре, рыбачьей деревушке в пригороде столицы, где был написан  рассказ  «Старик и море» и еще долго после смерти Эрнеста Хеменгуэя  проживал его друг, капитан яхты Грегорио Фуэнтес ставший прототипом легендарного Старика.

Кохимар выглядит   плачевно.  В деревушке выделяются только 2 приятных для глаз объекта - площадка, где установлен бюст Хеменгуэя (на деньги местной рыбачьей общины) и фешенебельное, в сравнении с остальными запущенными грязными строениями, здание ресторана La Terrasa, где любил бывать писатель после возвращения с рыбной ловли.

В ресторане не было ни одного посетителя, и мы ограничились покупкой мороженого и рассматриванием фотографией Хеменгуэя и моря на стенах заведения.

Следующая попытка погрузиться в мир писателя оказалась для нас  более успешной.
Это произошло днем позже в старой Гаване - в 10-ти  метрах от Кафедральной площади находится  ресторан "Bodeguita del Medio". Там было весьма оживленно.

На первом этаже нам сразу же предложили выпить излюбленный напиток писателя – мохито и мы не отказались даже от пары. На втором этаже звучала музыка, мы пообедали бобовой похлебкой и рисом – то, что выделял в местном меню Хеменгуэй. В завершении обеда официант вынес нам фломастер - все стены заведения испещены росписями посетителей "Bodeguita del Medio», непостижимым образом Саша отыскал нетронутое каракулями местечко на синей оконной раме ресторана. Черкнул наши имена. Одним росчерком фломастера мы влились в историю  Кубы и известного американского писателя. Вуаля!

До третьего ресторана "El Floridita", где любил бывать Хеменгуэй и где  обещают попотчевать другим не менее знаменитым ромовым коктейлем – дайкири, мы в тот день не добрались. Хотя, уверенна, что дайкири бы не подкачал!

В Гаване пошел дождь. И достопримечтаельности, которыми мы могли довольствоваться в  непосредственной близости от отеля «San Miguel», где мы остановились, ограничились до ресторана на набережной, названного по имени известного чилийского поэта и дипломата "Pablo Neruda", и ресторана "Cabana" в холле "San Miguel".

В этот день в  «Pablo Neruda» в честь поэта мы заказали чилийское белое вино и блюда из креветок с пафосными названиями «Signe of poets». Продолжили в  -  в  "Сabana", заказав лобстера и еще по бокалу белого вина. Принесли не белое, а красное, и не чилийское, а кубинское, хотя до этого момента я была твердо уверенна, что на Кубе не производят вин. Лобстеры также оказались совсем не те, что у Вивьен… Но вцелом церемония поглощения пищи и вина в сопровождении незамысловатого кубинского сервиса, сближало нас с теми, кто ощутил нечто подобное здесь на Малеконе.

Находясь в Гаване пару дней, мы предпочли классическому набору маршрутов небольшие пешие прогулки, посещение местных ресторанчиков и слушание в номере под звуки дождя Hasta siempre Comandante Чегевара. За подобное времяпрепровождение я поначалу, признаться, даже испытывала неловкость (может стоит-таки посетит Музей Кубинской Революции или знаменитое кабаре «Кабана» в респектабельном районе Гаваны в  16-ти километрах от его центральной части ?). Вечером,  зайдя в Интернет и читая новости с Родины –«ЮВТ объявила себя Господом Богом. Страну завалило снегом. В Донецкой области замерзли бомжи. В Одессе объявили чрезвычайное положение».., - решила, что мы ничего не потеряли, даже наблюдая из окон номера в отеля Гавану, в которой  идет дождь…

Было хорошо.Тихо, светло и красиво. Как в рассказе Хеменгуэя.

Может, за этим он сюда возвращался…

Сьенфуэгос, французский акцент

Акцентом следующего дня явился Эдгар. Он подсел к нам в машину после радостного возгласа Райса, которому мы, к сожалению, были вынуждены отказать в уроках дайвинга, и проститься в райное ближайшего от Тринидада пляжа Ла-Бока, поскольку решили двинуть через Сьенфуэгос на Гавану.

Эдгар расположился на заднем сидении и сразу же проявил великолепное знание английского языка, он с радостью согласился показать нам Сьенфуэгос, где жил его отец и куда мы согласились его подбросить. Он сразу же подтвердил, что обожает Кубу, но жить здесь невероятно трудно, за общение с иностранцами полиция может посадить в тюрьму или наложить огромный штраф. Работает он, не покладая рук за 30 долларов в месяц, поэтому не может позволить себе ни семьи, ни машины.
О чем можно говорить со славным кубинским пролетарием? О жизни он рассказал, а мифы трогать опасно…
К этому моменту миф про Комманданте Чегевара приобрел для меня прояснился.
Вы когда-нибудь видели открытку с Чегеварой?

С таким лицом, как у Че, можно было выиграть не только революцию. Не знаю, был ли рожден Чегевара,чтобы  стать мифом, но то, что он оказался блестящим материалом для него - вне всяких сомнений. Про него на Кубе сложены сотни протяжных уличных песен, а футболки, кепки, фотоальбомы с его изображением до сих пор расходятся гигантскими тиражами и являются для приезжих на остров основным сувениром. Улыбчивый, красивый, свободолюбивый Че - символ того, что обрели кубинцы взамен долголетнего рабства. Он жил, как герой, в вечной непримиримой борьбе (после победы революции Чегевара не смог работать в политической системе Кубы и покинул страну поднимать революции в оставшейся части Латинской Америки). И умер, как настоящий революционен ( Че был казнен врагами в Боливии, позже его останки были перенесены на Кубу, в мавхолей города Санта- Клары). Пока я не встретила ни одного человека, равнодушного к этому мифу.

С Камиллой Сьнфуэгосом все было жестче, он также боролся за идеалы кубинской революции, умер за них, но даже тело его не было предано земле – по сути, Камилло вопротил в себе образ Национального героя Кубы. Поэтому его так почитают кубинцы и, наверное, так мало знаем мы.
Оставался Фидель. Вот о нем можно попробовать поговорить. Осторожно задаю вопрос нашему новому другу: - Ваш лидер, Фидель, сейчас тяжело болеет. Что вы думаете о будущем.- Эдгар только молча улыбается. – Кто будет следующим лидером?
– Это никто не знает. Никто! –  Широко улыбается  он.
Да, с мифами нужно острожно.., интуиция настойчиво сигналит, что после Фиделя Куба будет другой, совсем другой...
В последний раз окунаемся в водах, омывающих южное побережье Кубы, и быстро достигаем столицы провинции, носящей сходное с псевдонимом кубинского народного любимца – Сьнфуэгос.

В отличие от Тринидада, Съенфуэгос испытал на себе мощное влияние французской культуры, демонстрирует свои прелести в виде бульваров, Малекона и двух-этажных нарядных вилл.

Завершающим аккордом этого архитектурного ансамбля является центральная площадь Сьнфуэгоса, на которой разместился офис (размером с Владимирский собор) местной Компартии.

Нужно отдать должное - во все времена революционеры умели выбирать офисы для переворотов. Дворцовые виллы на Малконе обладают  своим очарованием, но недостаточно масштабны для проведения подобных мероприятий. Вот Зимний Дворец - это да. Чуть позже в Гаване я не преминула осмотреть холл гостиницы огромной многоэтажной Либре , которую в свое время заняли пламенные кубинские барбадосы во время освободительной революции  (нынче на територии квартал  размещается огромный интернациональный отель).
 Здесь удивило другое – что кубинские революционеры сумели сохранить уникальные церковные сооружения и архитектурные строения дореволюционного времени.
В этом смысле город дает полное представление про уникальность острова, где можно наблюдать многоголосие стилей – мавританский, колониальный, барочный…

Прощаясь, я вручаю Эдгару футболку с надписью «Фронт Змин», захватила я ее с собой, исходя из соображений, мол, пусть знают кубинцы, что и в Украине есть герои, пускай напускные и ненастоящие, но все-таки...
Эдгар обрадовался футболке , как ребенок, его лицо излучало первозданное счастье.
И я подумала, что, рожденный в мирное время в Сьнфуэгосе, сохранившем очертания далекой призрачной Франции, в нашем подарке он рассмотрел прежде всего искренний жест благодарности и совсем не обратил внимание на политтехнологическую фишку…

Мы обменялись адресами, свою электронку Эдгар прописывает дважды, чтобы мы разобрали его почерк и обязательно прислали фото.

Сделаю это обязательно, как только вернусь, Амиго, Эдгар!